9 Августа 2020
Глава о Е.В. Князеве из книги Павла Евгеньевича Любимцева и Натальи Юрьевны Казьминой о Вахтанговской школе
Евгений Владимирович Князев
Как педагог, он совсем лишен самоуверенности. В нем нет ничего от мэтра-всезнайки, снисходящего к новичкам. Приступая к работе (неважно, какой: это может быть педагогический отрывок, групповая этюдная "работа над образом", спектакль или набор нового курса), Князев не скрывает, что окончательный результат и путь к нему еще никому не ведомы. Он готов искать вместе с учениками. Не пощадит для этого ни себя, ни студентов и заставит всех исступленно работать. Коллеги шутят, что Е.В. любит сначала разобрать студента по косточкам, а потом из этих "косточек" собрать нечто новое и совершенно незнакомое.
Творческий процесс он понимает, как муку (радость может придти только в результате усилий). Ему понятна цветаевская изощренность (даже изломанность) чувств и взаимоотношений. Не случайно дебютом Князева на Вахтанговской сцене стал Казанова в романтической драме Цветаевой "Приключение", в спектакле Е.Симонова.
Но Князев может быть и бесконечно терпелив. Первый его курс, набранный в 1994 году, поначалу производил странное впечатление. Студентов у будущего ректора было много, их показы были очень протяженными и казались весьма неровными.
Так было аж до самостоятельного показа третьего курса, где вдруг... все сложилось! Стало ясно, что творческий коллектив есть, атмосфера на курсе рабочая, а лидеры надежные и бесспорные. На самом деле, это внезапное "распрямление пружины" было тщательно подготовлено худруком. И выпуск 1998 года прошел триумфально: в московские театры были приглашены почти все студенты Е.В., даже те, кто все четыре года ходил в "сомнительных".
То, что Князев в 2003 году стал ректором родного института, явилось для всех "закономерной неожиданностью". Конечно, немалая актерская востребованность Е.В. в Вахтанговском театре, в независимых спектаклях и в кино оставляет ему не так много сил и времени для руководства институтом, но ректор полон энергии и "наполеоновских" планов на будущее. Похоже, он руководствуется старой проверенной истиной: "Если хочешь, чтобы дело было сделано, поручи его самому занятому человеку".
"К своей должности я отношусь спокойно и достаточно равнодушно, потому что основной своей профессией я считаю актерскую. Мне комфортнее в театре и на съемочной площадке именно потому, что в первую очередь я - актер.
Не помню точно, как звучала моя "тронная" речь при избрании, но помню, что она была короткой и сводилась к одному тезису. Я хочу сохранить Школу и ее былую славу. Мне хочется, чтобы студенты, педагоги и сотрудники Школы жили и работали в современных материальных условиях - мир-то движется вперед. Мне хотелось бы, чтобы наши выпускники были всегда востребованы, они ведь наша гордость.
Как любой театральный педагог, педагог Вахтанговской школы должен запастись огромным терпением, должен любить студентов и хотеть, чтобы у них что-то получилось. Ну, и желательно, чтобы студент оказался одаренным, талантливым человеком и хотел научиться профессии.
Все педагоги и художественные руководители курсов в нашем институте работают по нашей щукинской методологии, и каждый курс проходит ту же самую программу, что проходили все студенты-щукинцы на протяжении многих-многих лет. Однако, время не стоит на месте, и у педагогов есть право фантазировать, предлагать новые идеи. Я это только приветствую, но - не выходя за рамки программы. Педагогов нашей школы приглашают работать и в другие театральные вузы, они преподают и в РАТИ, и во ВГИКе, и в Школе-студии МХАТ. Чтобы наша методика "работала", чтобы уметь ее преподать другим, нужно, как минимум, проучиться 4 года у нас в Школе. Теоретически, только по чьим-то рассказам это невозможно понять. Нужно обязательно испытать все это на себе.
Наша главная задача - воспитать личность. Не знаю, какого роста и какой внешности она будет, это не имеет значения. История нашей Школы знает выпускников, не обладавших блистательными внешними данными, но они стали замечательными артистами, личностями, звездами!
Изменилось время, но студент изменился мало. По-прежнему в стране рождается немало талантливых людей. Иногда наши курсы бывают более, иногда менее яркими. Но количество одаренных людей на курсе примерно одинаково - один к пяти. Если на курсе из 30 человек 6-7 станут хорошими артистами, можно считать, что это был хороший курс.
Не всегда отношения художественного руководителя и курса складываются гладко и благостно. Не всегда студенты в восторге от того, что худрук строг, вечно недоволен достигнутым и постоянно предъявляет им новые требования. Следует помнить: как только ты дашь им послабление, они моментально "сядут тебе на голову"... И тут в театральной школе ничего не изменилось. Соя задача - собрать этих детей вместе, заставить их повзрослеть, научить работать. Увы, я должен быть им палкой, погонялкой и страшилкой...
Но когда они выпускаются, я начинаю относиться к ним, как к коллегам, а не как к ученикам. Кстати, если вы меня спросите, кто из ныне известных артистов - мой ученик, я вам не скажу! Могу перечислить тех, с кем я работал, но ни за что не назову себя ничьим учителем. Если кто-то скажет, что он учился у Князева, и Князев сделал из него артиста, мне это будет приятно. Школа тем и замечательна, что только студенты решают, кого они назовут своим Педагогом".
Евгений Владимирович Князев
Как педагог, он совсем лишен самоуверенности. В нем нет ничего от мэтра-всезнайки, снисходящего к новичкам. Приступая к работе (неважно, какой: это может быть педагогический отрывок, групповая этюдная "работа над образом", спектакль или набор нового курса), Князев не скрывает, что окончательный результат и путь к нему еще никому не ведомы. Он готов искать вместе с учениками. Не пощадит для этого ни себя, ни студентов и заставит всех исступленно работать. Коллеги шутят, что Е.В. любит сначала разобрать студента по косточкам, а потом из этих "косточек" собрать нечто новое и совершенно незнакомое.
Творческий процесс он понимает, как муку (радость может придти только в результате усилий). Ему понятна цветаевская изощренность (даже изломанность) чувств и взаимоотношений. Не случайно дебютом Князева на Вахтанговской сцене стал Казанова в романтической драме Цветаевой "Приключение", в спектакле Е.Симонова.
Но Князев может быть и бесконечно терпелив. Первый его курс, набранный в 1994 году, поначалу производил странное впечатление. Студентов у будущего ректора было много, их показы были очень протяженными и казались весьма неровными.
Так было аж до самостоятельного показа третьего курса, где вдруг... все сложилось! Стало ясно, что творческий коллектив есть, атмосфера на курсе рабочая, а лидеры надежные и бесспорные. На самом деле, это внезапное "распрямление пружины" было тщательно подготовлено худруком. И выпуск 1998 года прошел триумфально: в московские театры были приглашены почти все студенты Е.В., даже те, кто все четыре года ходил в "сомнительных".
То, что Князев в 2003 году стал ректором родного института, явилось для всех "закономерной неожиданностью". Конечно, немалая актерская востребованность Е.В. в Вахтанговском театре, в независимых спектаклях и в кино оставляет ему не так много сил и времени для руководства институтом, но ректор полон энергии и "наполеоновских" планов на будущее. Похоже, он руководствуется старой проверенной истиной: "Если хочешь, чтобы дело было сделано, поручи его самому занятому человеку".
"К своей должности я отношусь спокойно и достаточно равнодушно, потому что основной своей профессией я считаю актерскую. Мне комфортнее в театре и на съемочной площадке именно потому, что в первую очередь я - актер.
Не помню точно, как звучала моя "тронная" речь при избрании, но помню, что она была короткой и сводилась к одному тезису. Я хочу сохранить Школу и ее былую славу. Мне хочется, чтобы студенты, педагоги и сотрудники Школы жили и работали в современных материальных условиях - мир-то движется вперед. Мне хотелось бы, чтобы наши выпускники были всегда востребованы, они ведь наша гордость.
Как любой театральный педагог, педагог Вахтанговской школы должен запастись огромным терпением, должен любить студентов и хотеть, чтобы у них что-то получилось. Ну, и желательно, чтобы студент оказался одаренным, талантливым человеком и хотел научиться профессии.
Все педагоги и художественные руководители курсов в нашем институте работают по нашей щукинской методологии, и каждый курс проходит ту же самую программу, что проходили все студенты-щукинцы на протяжении многих-многих лет. Однако, время не стоит на месте, и у педагогов есть право фантазировать, предлагать новые идеи. Я это только приветствую, но - не выходя за рамки программы. Педагогов нашей школы приглашают работать и в другие театральные вузы, они преподают и в РАТИ, и во ВГИКе, и в Школе-студии МХАТ. Чтобы наша методика "работала", чтобы уметь ее преподать другим, нужно, как минимум, проучиться 4 года у нас в Школе. Теоретически, только по чьим-то рассказам это невозможно понять. Нужно обязательно испытать все это на себе.
Наша главная задача - воспитать личность. Не знаю, какого роста и какой внешности она будет, это не имеет значения. История нашей Школы знает выпускников, не обладавших блистательными внешними данными, но они стали замечательными артистами, личностями, звездами!
Изменилось время, но студент изменился мало. По-прежнему в стране рождается немало талантливых людей. Иногда наши курсы бывают более, иногда менее яркими. Но количество одаренных людей на курсе примерно одинаково - один к пяти. Если на курсе из 30 человек 6-7 станут хорошими артистами, можно считать, что это был хороший курс.
Не всегда отношения художественного руководителя и курса складываются гладко и благостно. Не всегда студенты в восторге от того, что худрук строг, вечно недоволен достигнутым и постоянно предъявляет им новые требования. Следует помнить: как только ты дашь им послабление, они моментально "сядут тебе на голову"... И тут в театральной школе ничего не изменилось. Соя задача - собрать этих детей вместе, заставить их повзрослеть, научить работать. Увы, я должен быть им палкой, погонялкой и страшилкой...
Но когда они выпускаются, я начинаю относиться к ним, как к коллегам, а не как к ученикам. Кстати, если вы меня спросите, кто из ныне известных артистов - мой ученик, я вам не скажу! Могу перечислить тех, с кем я работал, но ни за что не назову себя ничьим учителем. Если кто-то скажет, что он учился у Князева, и Князев сделал из него артиста, мне это будет приятно. Школа тем и замечательна, что только студенты решают, кого они назовут своим Педагогом".
Поделиться:
